Впрочем, большинство застройщиков по-прежнему предпочитают просто снести старый завод и построить на его руинах новое здание. Лишь самые прогрессивные из них решаются браться за реконструкцию исторических построек. О том, как выглядят петербургские лофты, — в специальном репортаже корреспондента НТВ Катерины Правдиной.

На стенах лестничных площадок висят большие фотографии на стилизованных под советский кафель планшетах. Кондитеры Смольнинского хлебозавода теперь не в цехах, а на этих старых кадрах. Предприятие уже не выпекает булочки, но пропагандирует лофт-культуру.

Это первый и единственный такой проект в Петербурге. Здесь почти все осталось как при хлебопеках. Законсервирована даже поврежденная протечками штукатурка. На последнем этаже магазин дизайнерской одежды обустроился на чугунном полу под линией мучных элеваторов, где в качестве вешалки — тележка для хлеба.

Винный бар на бывшем хлебозаводе обустроен между окантованными металлом бетонными колоннами. А в углу за стеклом рядом с редким фотоальбомом — заводской гидроузел. Особая гордость новых обитателей «Этажей» — старые кондитерские агрегаты, органично вписавшиеся в планы арендаторов открыть в этом помещении ресторан.

Мария Ромашева, генеральный директор лофт-проекта «Этажи»: «Здесь находились кондитерские цеха. Думаю, это был какой-то миксер. Агрегат работает, даже вилка сохранилась. При желании можно включить. В бывших котлах можно устраивать тайники, деньги прятать. А сейчас так получилось, что будем использовать помещение под ресторан. Наш повар Стив уже подготовил закуску „Сад резиновых камней“ в сырном виде».

Но лофты в России сегодня называют не только культурой, но и благотворительностью, при чем фанатичной. Единичные бизнесмены готовы вкладывать деньги в такие здания и в такие проекты. В остальных случаях инвесторы либо вообще не берутся за промышленные сооружения, либо приспосабливают их под свои нужды. И это сегодня самый доступный способ сохранять исторически значимые индустриальные строения.

Петр Костышев, заместитель директора по развитию Театра балета Бориса Эйфмана: «Здесь будет производство театральных элементов — костюмы обувь, декорации, большой живописный цех, бутафоры. То есть здесь будет некий мини-завод».

Амбар бывшей канатной фабрики Гота сейчас обживает театр балета Бориса Эйфмана. В одном из отсеков оборудуют живописный цех. Здесь старые кованные потолочные конструкции хотят изогнуть, чтобы построить мост для художников. В другом отсеке сохранят все элементы заводского хранилища: деревянную лестницу, гигантские стволы, служащие опорами для паутины стропильной системы.

Бывшее здание смольни сейчас выглядит заброшенным. После пожара оно превратилось в настоящие руины. Конструкция с гигантскими деревянными барабанами вероятно крепилась где-то сверху. Через них просмоленные канаты пропускали. Где-то здесь даже остались пятна смолы и чувствуется ее запах. После этого канаты скручивались в бухты и отправлялись на склад.

Когда-то большая территория фабрики с целым комплексом строений сегодня поделена между арендаторами и реже собственниками. Более чем 300-метровый цех застроен перегородками. И теперь уже даже не представить, как в XIX веке здесь тянули корабельные канаты лошади, а потом паровозы. Узкоколейку давно разобрали, распилили и сдали в металлолом.

Такая же участь постигла и оборудование, аналоги которого теперь выставляются в Лондонском музее. От прежнего производственного шика остались лишь детали. Но скоро и они превратятся в груду ржавого железа и трухлявой древесины.

Жители бывшего особняка владельца фабрики тоже давно ждут инвестора. Дом, в котором работники завода, живут около 30 лет, оценивают по достоинству. В нем мраморная лестница, дубовый потолок, печи и камины… Но эта роскошь сегодня не выдерживает конкуренции с бытовыми условиями. Тут никогда не было горячей воды.

На знаменитом заводе «Красный треугольник» тоже новая жизнь в старых стенах. Под кирпичными сводами с грубыми металлическими балками теперь можно поужинать, посмотреть футбол. Проход в бывшие цеха (теперь офисы) осуществляется через ту же тиковую проходную, обшитую изразцовым кафелем. И если не всматриваться, сразу и не различишь веяний современного конторского духа.

Валентина Лелина, главный специалист по промышленной архитектуре КГИОП: «В старой части конторского здания все сохранилось. Этому интерьеру почти 200 лет. И теперь у нас здесь достойная новая жизнь. Как были офисы, так они и остались».

Здесь хотят построить спортивный комплекс, трехзвездочную гостиницу, клуб. Площади «Треугольника» позволяют сделать это с достойным размахом. Главное не пугаться пейзажа, который вгоняет в депрессию.

Тут как будто прошла какая-то невидимая волна разрушений. Скоро ее сменит другая, возможно, менее мощная, но более значимая. Ведь в отличие от других памятников промышленные здания никогда не будут восстанавливать. Поэтому, не сохраняя их сегодня, есть все шансы потерять навсегда.